Мужчины, женщины и гендерные отношения
Текст научной статьи по специальности «
Философия, этика, религиоведение
»
Похожие темы научных работ по философии, этике, религиоведению , автор научной работы — Ирвинг Кристол
Текст научной работы на тему «Мужчины, женщины и отношения между полами»
»
МУЖЧИНЫ, ЖЕНЩИНЫ И ОТНОШЕНИЯ ПОЛОВ 1
Когда чей-то идеологический склад ума создает мир, совсем не похожий на ожидаемый, это нормально и соответствует естественному порядку вещей. Потому что мир всегда против нашего отношения, и наша способность формировать будущее не так сильна, как мы думаем. Даже Мэдисон и Джефферсон в конце своей жизни имели основания для беспокойства о том, что нация, которую они помогли создать четыре десятилетия назад, отклонилась от своей первоначальной судьбы. Но у американцев 1830-х годов таких сомнений было мало. Американская республика имела широко признанный успех, даже если это была не совсем та республика, о которой мечтали Джефферсон и Мэдисон. Когда идеология достаточно жизнеспособна и реалистична, неизбежные недостатки ее результатов не должны вызывать разочарования.
Что происходит, когда идеологические установки создают мир, противоположный ожидаемому? Это то, что произошло с коммунизмом двадцатого века, и мы очень хорошо знаем его последствия. И то же самое происходит и с либеральным подходом к сексу — к оптимальным гендерным отношениям и роли секса в цивилизованном обществе.
Кто бы мог подумать в 1950 году, что сегодня мы будем раздавать презервативы нашим старшеклассникам в отчаянной (и обреченной) попытке остановить ошеломляющий рост числа подростковых беременностей? Что это? Результат «полового воспитания»? Кто бы мог подумать, что мы увидим ужасающий рост заболеваемости ЗППП (включая смертельную венерическую болезнь СПИД)? Кто мог предвидеть поразительное распространение гомосексуализма и лесбиянства? Кто бы мог подумать, что наша сексуально раскрепощенная массовая культура будет содержать фильмы с сексуальным насилием, в которых мужчины участвуют в серийных убийствах женщин, а женщины убивают мужчин в знак протеста против сексуального угнетения? И это развлечение?
Если мы вернемся назад и перечитаем «прогрессивную» литературу по сексуальным вопросам с 1900 года, ни одна из этих
1 Стена Б^еи,]оигпа1. — №У, 1992. — Мау 12.
было ожидаемо, и все они вместе просто считались бы невероятными. Уже ближе к нашему времени, если взглянуть на обширную литературу о «сексуальном освобождении», появившуюся в 1950-х и 1960-х годах, можно прямо сказать, что этот набор идеологических установок порождал реальность, прямо противоположную ожидаемой. Пришел конец «репрессиям» и «табу», но свободный секс, кажется, вызывает только тревогу, обиду и бесконечное сожаление. Результат века либерального мышления о мужчинах, женщинах и сексе лежит в руинах вокруг нас.
Можно понять и даже посочувствовать пылу этого «прогрессивного» движения, если взглянуть на фон викторианского подавления чувственности, особенно женской чувственности. Но если вы ограничитесь этим аспектом, вы не поймете, до какой степени викторианская мораль, фактически возникшая за десятилетия до коронации королевы Виктории, была в своем роде феноменом «женского освобождения» — почему и викторианские женщины настаивали на соблюдении к этой морали больше, чем мужчины. Были, конечно, и бунтарки — современный феминизм зародился в викторианскую эпоху. Но этот феминизм сосредоточился на требованиях равенства юридических и политических прав. Когда дело доходит до секса, большинство викторианских феминисток, которых всегда было меньшинство, были столь же добродетельны, как и их сестры-нефеминистки.
Викторианские женщины были достаточно близки к довикторианскому периоду и, в отличие от нас, видели явные преимущества викторианского духа для всех женщин. Безусловно, этот этос идеализировал женщин абсурдным, противоестественным образом, ставя их, пусть и теоретически, на пьедестал. А жизнь на пьедестале — это своего рода пожизненное заключение, которое настоящим женщинам может показаться невыносимым. С другой стороны, были преимущества по сравнению с жизнью в канаве, где большинство женщин боролись за существование до викторианского вознесения.
От пьес Шекспира до романов Филдинга различие между небольшим меньшинством аристократических «дам» и подавляющим большинством «женщин» или, если они достаточно молоды, «венш» было очевидным. «Дамы» никогда не были избиты своими мужьями. «Женщины» все время. Однако викторианцы расширили категорию «дамы», включив в нее потенциально всех женщин, так что женщины из среднего и низшего среднего класса были
женщины из среднего и низшего класса фактически автоматически зачислялись в это место. Возможность называть всех женщин «дамами» была смелым викторианским изобретением. То же самое было и с представлением о том, что не обязательно родиться джентльменом, чтобы им быть. Через образование и самосовершенствование можно было стать джентльменом. И одной из отличительных черт джентльмена было его уважительное отношение к даме.
Даже сегодня иногда можно увидеть остатки этого викторианского духа, хотя в основном среди людей определенного возраста. Когда мужчины встают, когда женщина входит, когда они уступают место стоящей женщине в автобусе или поезде, когда придерживают дверь и пропускают женщину вперед, — все эти маленькие знаки внимания определяют отношения между «дамой » и «джентльмен». Такого рода отношения наше более молодое, более «раскрепощенное» поколение находит почти непостижимым, даже непростительным. Женщины сегодня крайне заинтересованы в «равном», а не в уважительном обращении. Что касается мужчин — попробуйте, например, какой-нибудь ректор университета заявить то, что до недавнего времени было штампом, — что одной из целей университета является выпуск «джентльменов» — и его высмеют и вышвырнут из профессии.
Но что заменило отношения дамы и джентльмена как норму в отношениях между полами? Свобода, растерянность и дезориентация под красивой маской «равенства». Секс действительно естественен, как убеждают нашу молодежь прогрессисты. Но естественное равенство = невинное равенство — это современная фантазия. Секс в основном наименее невинный из всех человеческих отношений. Поэтому нужны правила, которые цивилизуют эти отношения.
Случайные половые связи чаще всего унизительны для женщин, по крайней мере для большинства женщин в большинстве случаев — это факт нашей человеческой природы. «Игра в свидания» в ее нынешнем виде сильно склоняется в пользу мужчин. То, что для мужчины является хорошей смесью власти и удовольствия, для женщины, будучи приятным «сексуальным объектом», пропитано более универсальными эмоциями, и немногие женщины хотят быть «сексуальными объектами», хотя, если они чувствуют, что у них нет другого вариант, они согласятся на это.
Попав в ловушку прогрессивного мышления о сексе, наши СМИ отчаянно пытаются сделать вид, что такой разницы нет. Наши университеты поступают так же, когда с радостью запихивают своих студентов в смешанные общежития, даже с общими душевыми. В обоих случаях мы имеем дело с мифом о современных, раскрепощенных женщинах, обычно стремящихся к карьере, которые «справляются» с сексом так же спокойно и легко, как якобы с мужской стороны. Это миф, который разрушил бесчисленное количество жизней.
Именно нереальность этого мифа служит топливом для радикального феминизма (т.е. антимужского феминизма), в котором физические отношения как таковые рассматриваются как форма сексуального угнетения. Это также помогает вдохновить лесбийское движение там, где так мало радости. Оба эти движения являются реакцией на идеологию «сексуального освобождения», но, оставаясь пленниками этой идеологии, они не осмеливаются заявить об этом открыто.
Возьмем, к примеру, текущую кампанию «сексуальных домогательств». Для тех из нас, кто еще помнит старые времена, будет легко понять, почему женщины настаивают на том, чтобы мужчины старались вести себя как джентльмены, а не быть наглыми дарами. Но наши современные женщины не могут этого признать, потому что может создаться впечатление, что они хотят, чтобы с ними обращались как с «леди», а ведь их учили, что есть что-то смущающее в «леди» и «джентльмене». Вместо этого они полагаются на свое «право» как личности не поддаваться сексуальной агрессии.
«Права», кажется, сегодня стали единственным приемлемым термином. Но проблема с этой риторикой в том, что она сбивает с толку. Она говорит мужчинам, что они должны относиться к женщинам с уважением и осторожностью, но не объясняет, почему женский пол заслуживает такого обращения.
Или взять проблему порнографии, которая безвозвратно разделила феминистское движение именно потому, что никто не может понять, какие «права» здесь на самом деле нарушаются, а апологеты порнографии тут же указывают на свои права по Первой поправке. Конечно, никто не станет отрицать, что порнография унизительна для женщин. Но это не нарушает их «прав». То, что она делает, обесценивает женственность.
женственность. Но в господствующей идеологии об этом не говорится.
История идеологии «сексуального освобождения» еще не написана. Однако нет сомнения, что популяризация и опошление ранних работ Фрейда сыграли ведущую роль. Он учил нас, что наши сексуальные ляпы — это просто искажения, навязанные нам нашими старыми страхами и табу. Кажется, что большинство американцев, особенно все «просвещенные» американцы, все еще верят в это. Было бы хорошо, если бы они читали более поздние работы Фрейда — особенно «Неудовлетворенность культурой».
Фрейд пересмотрел свои взгляды, когда понял, что некоторая степень сексуального подавления лежит в основе самой цивилизации. Конечно, он провел границу между невротическим вытеснением и рациональным социальным сдерживанием. Однако кажется, что наша культура утратила интеллектуальную и нравственную способность очертить эту границу и живет в мире красивых определений.
ШКОЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ — ЭФФЕКТИВНЫЕ И НЕЭФФЕКТИВНЫЕ 2
Почему мы не можем научить наших детей читать, писать и считать? Дело не в том, что мы не знаем, как это сделать; мы знаем. Мы просто не хотим. А причина, по которой мы этого не хотим, заключается в том, что эффективная система образования потребовала бы от нас отказа от некоторых культивируемых метафизических представлений о человеческой природе вообще и о человеческой природе молодежи в частности и вхождения в чужие частные и долгосрочные представления. интересы. Эти убеждения настолько преобладают в нашей школе, в средствах массовой информации, среди наших политиков и даже среди наших родителей, что их критика кажется почти святотатством.
Вот пример. Если бы я спросил любую группу американских родителей: «Хотите ли вы, чтобы начальные школы поощряли творческие способности ваших детей?» — почти единогласно
1 Фрейд З. Цивилизация и ее прекращение. — Л., 1930.
